Неточные совпадения
Когда Левин вошел наверх, жена его сидела у нового серебряного
самовара за новым чайным прибором и, посадив у маленького столика старую Агафью Михайловну с налитою ей чашкой чая, читала письмо Долли, с которою они
были в постоянной и частой переписке.
— Как, вы
были у Шюцбург? — спросила хозяйка от
самовара.
Около
самовара и хозяйки разговор между тем, точно так же поколебавшись несколько времени между тремя неизбежными темами: последнею общественною новостью, театром и осуждением ближнего, тоже установился, попав на последнюю тему, то
есть на злословие.
В угольной из этих лавочек, или, лучше, в окне, помещался сбитенщик с
самоваром из красной меди и лицом так же красным, как
самовар, так что издали можно бы подумать, что на окне стояло два
самовара, если б один
самовар не
был с черною как смоль бородою.
Раскладка податей и повинностей производилась по тяглам.] победнее, проснувшись в девятом часу утра, поджидал
самовара и
пил чай.
— Как же, а я приказал
самовар. Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно
самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же!
были с ним однокорытниками!
— Поставь
самовар, слышишь, да вот возьми ключ да отдай Мавре, чтобы пошла в кладовую: там на полке
есть сухарь из кулича, который привезла Александра Степановна, чтобы подали его к чаю!..
Богат, хорош собою, Ленский
Везде
был принят как жених;
Таков обычай деревенский;
Все дочек прочили своих
За полурусского соседа;
Взойдет ли он, тотчас беседа
Заводит слово стороной
О скуке жизни холостой;
Зовут соседа к
самовару,
А Дуня разливает чай,
Ей шепчут: «Дуня, примечай!»
Потом приносят и гитару;
И запищит она (Бог мой!):
Приди в чертог ко мне златой!..
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу в одну лошадь, на середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись:
самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя
было ошибиться: это
был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что
пить чай в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Из яств, кроме кутьи,
было три-четыре блюда (между прочим, и блины), всё с кухни Амалии Ивановны, да сверх того ставились разом два
самовара для предполагавшихся после обеда чаю и пуншу.
Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла
самовар и за чашкою чая только
было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей [Камер-лакей — придворный слуга.] вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
— Сию минуту, Василий Иваныч, стол накрыт
будет, сама в кухню сбегаю и
самовар поставить велю, все
будет, все. Ведь три года его не видала, не кормила, не
поила, легко ли?
В чистеньком номере
было тепло, уютно, благосклонно ворчал
самовар, вкусный запах чая и Дуняшиных духов приятно щекотал ноздри. Говоря, Дуняша грызла бисквиты, прихлебывала портвейн из тяжелой зеленой рюмки.
И живая женщина за столом у
самовара тоже
была на всю жизнь сыта: ее большое, разъевшееся тело помещалось на стуле монументально крепко, непрерывно шевелились малиновые губы, вздувались сафьяновые щеки пурпурного цвета, колыхался двойной подбородок и бугор груди.
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой, с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на большом столе буйно кипел
самовар, стояли тарелки с хлебом, колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою богатого купца. Самгин
ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех, с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
Дома Самгин заказал
самовар, вина, взял горячую ванну, но это мало помогло ему, а только ослабило. Накинув пальто, он сел
пить чай. Болела голова, начинался насморк, и режущая сухость в глазах заставляла закрывать их. Тогда из тьмы являлось голое лицо, масляный череп, и в ушах шумел тяжелый голос...
Самгин
был очень польщен тем, что Дуняша встретила его как любовника, которого давно и жадно ждала. Через час сидели пред
самоваром, и она, разливая чай, поспешно говорила...
Он
был широкоплечий, малоголовый, с коротким туловищем на длинных, тонких ногах, с животом, как
самовар.
Скрипнул ящик комода, щелкнули ножницы, разорвалась какая-то ткань, отскочил стул, и полилась вода из крана
самовара. Клим стал крутить пуговицу тужурки, быстро оторвал ее и сунул в карман. Вынул платок, помахал им, как флагом, вытер лицо, в чем оно не нуждалось. В комнате
было темно, а за окном еще темнее, и казалось, что та, внешняя, тьма может, выдавив стекла, хлынуть в комнату холодным потоком.
Явилась крупная чернобровая женщина, в белой полупрозрачной блузке, с грудями, как два маленькие арбуза, и чрезмерно ласковой улыбкой на подкрашенном лице, — особенно подчеркнуты
были на нем ядовито красные губы. В руках, обнаженных по локоть, она несла на подносе чайную посуду, бутылки, вазы, за нею следовал курчавый усатенький человечек, толстогубый, точно негр; казалось, что его смуглое лицо
было очень темным, но выцвело. Он внес небольшой серебряный
самовар. Бердников командовал по-французски...
Это
было недели за две до того, как он, гонимый скукой, пришел к Варваре и удивленно остановился в дверях столовой, — у стола пред
самоваром сидела с книгой в руках Сомова, толстенькая и серая, точно самка снегиря.
Вошли Алина и Дуняша. У Алины лицо
было все такое же окостеневшее, только еще более похудело; из-под нахмуренных бровей глаза смотрели виновато. Дуняша принесла какие-то пакеты и, положив их на стол, села к
самовару. Алина подошла к Лютову и, гладя его редкие волосы, спросила тихо...
Руку Самгина он стиснул так крепко, что Клим от боли даже топнул ногой. Марина увезла его к себе в магазин, — там, как всегда, кипел
самовар и, как всегда,
было уютно, точно в постели, перед крепким, но легким сном.
Захарий, улыбаясь радостно и виновато, внес большой
самовар, потоптался около стола и исчез.
Выпив большую рюмку портвейна, облизнув губы, она сказала...
— Фу! Это — эпидемия какая-то! А знаешь, Лидия увлекается философией, религией и вообще… Где Иноков? — спросила она, но тотчас же, не ожидая ответа, затараторила: — Почему не
пьешь чай? Я страшно обрадовалась
самовару. Впрочем, у одного эмигранта в Швейцарии
есть самовар…
— Никто не обязан
быть глупым. Налаживай
самовар и добудь две бутылки белого вина «Грав», — знаешь?
«Вероятно — приказчик», — соображал Самгин, разглядывая разношерстное воинство так же, как другие обыватели — домовладельцы, фельдшер и мозольный оператор Винокуров, отставной штабс-капитан Затесов — горбоносый высокий старик, глухой инженер Дрогунов — владелец прекрасной голубиной охоты.
Было странно, что на улице мало студентов и вообще мелких людей, которые, квартируя в домиках этой улицы, лудили
самовары, заливали резиновые галоши, чинили велосипеды и вообще добывали кусок хлеба грошовым трудом.
В
самоваре точно комары
пели.
Клим сообразил, что командует медник, — он лудил кастрюли,
самовары и дважды являлся жаловаться на Анфимьевну, которая обсчитывала его. Он — тощий, костлявый, с кусочками черных зубов во рту под седыми усами. Болтлив и глуп. А Лаврушка — его ученик и приемыш. Он жил на побегушках у акушерки, квартировавшей раньше в доме Варвары. Озорной мальчишка. Любил
петь: «Что ты, суженец, не весел». А надо
было петь — сундженец, сундженский казак.
— Вот все чай
пью, — говорила она, спрятав ‹лицо› за
самоваром. — Пусть кипит вода, а не кровь. Я, знаешь, трусиха, заболев — боюсь, что умру. Какое противное, не русское слово — умру.
Это
было дома у Марины, в ее маленькой, уютной комнатке. Дверь на террасу — открыта, теплый ветер тихонько перебирал листья деревьев в саду; мелкие белые облака паслись в небе, поглаживая луну, никель
самовара на столе казался голубым, серые бабочки трепетали и гибли над огнем, шелестели на розовом абажуре лампы. Марина — в широчайшем белом капоте, — в широких его рукавах сверкают голые, сильные руки. Когда он пришел — она извинилась...
— Революция — не завтра, — ответил Кутузов, глядя на
самовар с явным вожделением, вытирая бороду салфеткой. — До нее некоторые, наверное, превратятся в людей, способных на что-нибудь дельное, а большинство — думать надо —
будет пассивно или активно сопротивляться революции и на этом — погибнет.
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин лежал и слушал перебой двух голосов.
Было странно слышать, что Лютов говорит без выкриков и визгов, характерных для него, а Туробоев — без иронии. Позванивали чайные ложки о стекло, горячо шипела вода, изливаясь из крана
самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он засыпал пред чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.
Ездили на рослых лошадях необыкновенно большие всадники в шлемах и латах; однообразно круглые лица их казались каменными; тела, от головы до ног, напоминали о
самоварах, а ноги
были лишние для всадников.
В столовой, стены которой
были обшиты светлым деревом, а на столе кипел никелированный
самовар, женщина сказала...
На столе кипел
самовар, но никто не являлся налить чаю, и в доме
было тихо, точно все спали.
За магазином, в небольшой комнатке горели две лампы, наполняя ее розоватым сумраком; толстый ковер лежал на полу, стены тоже
были завешаны коврами, высоко на стене — портрет в черной раме, украшенный серебряными листьями; в углу помещался широкий, изогнутый полукругом диван, пред ним на столе кипел
самовар красной меди, мягко блестело стекло, фарфор. Казалось, что магазин, грубо сверкающий серебром и золотом, — далеко отсюда.
— Пожалуйте чайку
выпить, — предложил он звучным голосом, садясь к столу, против
самовара.
Ленивый от природы, он
был ленив еще и по своему лакейскому воспитанию. Он важничал в дворне, не давал себе труда ни поставить
самовар, ни подмести полов. Он или дремал в прихожей, или уходил болтать в людскую, в кухню; не то так по целым часам, скрестив руки на груди, стоял у ворот и с сонною задумчивостью посматривал на все стороны.
В роще чай бы стали
пить, в ильинскую пятницу на Пороховые бы Заводы пошли, за нами бы телега с припасами да с
самоваром ехала.
Машутка становилась в угол, подальше, всегда прячась от барыни в тени и стараясь притвориться опрятной. Барыня требовала этого, а Машутке как-то неловко
было держать себя в чистоте. Чисто вымытыми руками она не так цепко берет вещь в руки и, того гляди, уронит;
самовар или чашки скользят из рук; в чистом платье тоже несвободно ходить.
Крик, шум, восклицания, звон ключей, шипенье
самовара, беготня —
были ответом на принесенную им весть.
— Скорей (я перевожу, а он ей говорил по-французски), у них там уж должен
быть самовар; живо кипятку, красного вина и сахару, стакан сюда, скорей, он замерз, это — мой приятель… проспал ночь на снегу.
Вчера привезли остальную провизию и прощальные подарки от губернатора: зелень, живность и проч. Японцы
пили у адмирала чай. Им показывали, как употребляют
самовары, которых подарили им несколько.
Впрочем, всем другим нациям простительно не уметь наслаждаться хорошим чаем: надо знать, что значит чашка чаю, когда войдешь в трескучий, тридцатиградусный мороз в теплую комнату и сядешь около
самовара, чтоб оценить достоинство чая. С каким наслаждением
пили мы чай, который привез нам в Нагасаки капитан Фуругельм! Ящик стоит 16 испанских талеров; в нем около 70 русских фунтов; и какой чай! У нас он продается не менее 5 руб. сер. за фунт.
12-го апреля, кучами возят провизию. Сегодня пригласили Ойе-Саброски и переводчиков обедать, но они вместо двух часов приехали в пять. Я не видал их; говорят,
ели много. Ойе
ел мясо в первый раз в жизни и в первый же раз, видя горчицу, вдруг, прежде нежели могли предупредить его, съел ее целую ложку: у него покраснел лоб и выступили слезы. Губернатору послали четырнадцать аршин сукна, медный
самовар и бочонок солонины, вместо его подарка. Послезавтра хотят сниматься с якоря, идти к берегам Сибири.
Сегодня, часу в пятом после обеда, мы впятером поехали на берег, взяли с собой
самовар, невод и ружья. Наконец мы ступили на берег, на котором, вероятно, никогда не
была нога европейца. Миссионерам сюда забираться
было незачем, далеко и пусто. Броутон говорит или о другой бухте, или если и заглянул сюда, то на берег, по-видимому, не выходил, иначе бы он определил его верно.
Когда Корней ушел с прибором, Нехлюдов подошел
было к
самовару, чтобы засыпать чай, но, услыхав шаги Аграфены Петровны, поспешно, чтобы не видать ее, вышел в гостиную, затворив за собой дверь.
— Что угодно? — сказал он и, не дожидаясь ответа, закричал в дверь: — Бернов!
самовар, что же,
будет когда?
Эта немая сцена
была прервана появлением Досифеи, которая внесла в комнату небольшой томпаковый
самовар, кипевший с запальчивостью глубоко оскорбленного человека.